Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
28 февраля 2020 г.

Никита Игоревич Явейн: «Бесконечный поиск вариантов, непрекращающееся исследование жизни во всех её проявлениях – самое интересное в архитектуре»

16 февраля в Главном штабе открылась выставка «Студия 44. Анфилада»,посвящённая 25-летию бюро «Студия 44». Архитектор и руководитель бюро Никита Игоревич Явейн рассказал о ключевых проектах, концепции выставки и развитии современной архитектуры.

 

– Никита Игоревич, сквозной темой выставки стал масштабный проект реставрации и приспособления Восточного крыла Главного штаба под музейный комплекс Государственного Эрмитажа, над которым трудились 12 лет. Считаете ли лично Вы его ключевым в Вашей практике/для Вашего бюро?

 

В нашей практике я бы выделил несколько проектов, работа над которыми была некими этапами нашего профессионального пути: Ладожский  вокзал, Главный штаб Государственного Эрмитажа, проекты последних лет. Проект реставрации и приспособления Восточного крыла Главного штаба под музейный комплекс Государственного Эрмитажа – один из самых значимых  для нашего развития. В целом на этот проект ушло 12 лет, включая, конечно, периоды, когда мы им практически не занимались. Можно выделить два ключевых этапа: 2003-2005 – самое начало, разработка эскизного проекта, основных позиций, затем – период завершения стадии «проект»,  рабочие чертежи, стройка. Между ними был длинный перерыв, обусловленный административными реформами и решением каких-то организационных вопросов.

По сути, это второй Эрмитаж. Сюда переехала вся коллекция начиная с XIX века – импрессионисты, ДПИ, современное искусство. Это значительная часть собраний Эрмитажа, и развитие музея во многом связано с развитием Восточного крыла. Эрмитаж достаточно консервативное учреждение, но всё же экспозиция постепенно  набирает обороты,  становится всё мощнее и мощнее. И уровень выставочной деятельности, в том числе это видно на примере нашей выставки, безусловно, растёт.

 

  

 

– Как Вы считаете, должен ли у архитектора/архитектурного бюро быть один проект – фаворит, визитная карточка?

 

Обычно этого нет. У всякого бюро есть разные периоды, и для каждого из них – свои знаковые объекты. Наверное, Главный штаб  – это тоже ключевой объект для определённого нашего периода.

 

– Оглядываясь назад, быть может, анализируя проект Восточного крыла Главного штаба, Вы хотели бы в нём что-то изменить? Или, приступив к этому же проекту сегодня, выполнили бы его абсолютно так же?

 

Я бы разделил здесь проект и его реализацию. В проекте я бы почти ничего не поменял, а реализацию хотелось бы больше приблизить к проекту, потому что в конечном итоге многое было изменено, в основном подрядчиком, и не в лучшую сторону. Что-то мы смогли улучшить в рамках строительного процесса, но далеко не всё. Прежде всего, я бы выделил характер перекрытия дворов Эрмитажа. Здесь были внесены, к сожалению, серьёзные изменения. Если вы были на выставке и внимательно смотрели, там показаны наши проектные материалы: как и что мы предлагали, предполагали. Есть много других нюансов, например, замена осветлённого стекла на центральной оси анфилады на зелёное, но об этом сейчас, наверное, бессмысленно говорить. Это видим только мы, поскольку главная идея всё же реализована.

 

 

– «Студия 44» реализовала множество знаковых для Санкт-Петербурга построек, в числе которых  Академия танца Бориса Эйфмана, реставрация Александровского дворца и Китайского театра в Музее-заповеднике «Царское село». Понятно, что это два абсолютно разных подхода, но в каком, по Вашему мнению, уровень ответственности, профессиональной и, может, личной выше: когда создаётся объект с чистого листа или восстанавливается исторический, по проекту архитекторов прошлого?

 

Реставрация и новое строительство – это разные, конечно, виды деятельности, у них разная идеология. Должен сказать, что всякая  реставрация, которую мы ведём, это, как правило, ещё и проблемы приспособления. Приспособление – это очень серьёзная тема, в ней изобретательства нужно даже больше, чем в новом строительстве. Как правило, новым строительством и реставрацией занимаются разные люди, так как в обоих случаях требуются определённые навыки. Хотя я и тем, и другим занимаюсь – так уж сложилось. В реставрации главное правильно собрать исходные данные, провести историко-культурное исследование, понять сущность того или иного здания, «вжиться» в него. В новом строительстве немножко другие приоритеты.

Что сложнее? Это такой же смешной вопрос, как любимый детский: «кто сильнее: моряк или лётчик?» И в том, и в другом деле есть свои сложности, разные правила игры, свой специфический  опыт. Хотя иногда мне кажется, архитектору, который всё время занимался новым строительством, полезно влиться в коллектив, который занимается реставрационной деятельностью, работами по приспособлению, и наоборот. Это расширяет горизонты, даёт какую-то внутреннюю свободу. Когда начинаешь заниматься реставрацией, это наводит взгляд на резкость, помогает увидеть детали – то, чего немного не хватает современной архитектуре.

 

 

– Изменились ли подходы, поменялась ли философия «Студии 44» в течение 25 лет?

 

Конечно, менялись подходы, да и время меняется. Я думаю, что мы растём, умнеем и с каждым проектом выходим на новый  уровень. Хотя мои собственные профессиональные принципы не слишком изменились за эти 25 лет, но мы постоянно сталкиваемся с новыми вызовами, они  растут лавинообразно, становятся всё более серьёзными. Выставка показывает, что мы выросли, вышли на ведущие позиции, возможно, не только в России.  И это очень сложно, потому что требует другого отношения к работе, полной отдачи. Бывает, что на разных объектах, в зависимости от поставленной цели и предпочтений заказчика, иногда приходится работать, словно ты уже во второй половине XXI-го века, а иногда – всё ещё в XIX-ом. Я бы даже сказал, что окружение порой немного не соответствует нашему уровню, но приходится работать с разными заказчиками и разными объектами.

 

 

– Как, по Вашему мнению, изменилась российская архитектура за последние 25 лет? Какие положительные/отрицательные стороны можете обозначить?

 

Она очень по-разному изменилась.  1990-е годы были тяжелейшим периодом для всей страны в целом и временем жуткого падения профессионального уровня в градостроительстве и архитектуре. Вместе с тем, появились отдельные личности, которые взяли на себя весь груз  грамотной проектной деятельности. Но общий уровень, даже по сравнению с 1980-ми годами, конечно, заметно упал. Огромное количество безвкусицы, градостроительных ошибок. Однако тем, кто выжил в этот период, кажется, ничто уже не страшно. Что бы ни произошло, они воспринимают это как очередной вызов, адаптируются к любой ситуации. Несколько московских бюро сумели сохранить свой уровень и демонстрируют постоянную творческую эволюцию, в Петербурге ситуация сложнее, потому что рынок поменьше, но всё же вдохновляющие примеры есть.

Сейчас  появилось несколько молодых, но очень серьёзных бюро, которые пока что занимаются небольшими проектами, но держат высокий художественный уровень и имеют высокий потенциал развития.

 

С одной стороны, в нашей стране бытует неуважение к архитектурному труду и желание архитекторов эту ситуацию переломить, с другой – неумение архитекторов показывать свои работы не коллегам, а широкой публике. В нашей выставке главное – заложенный в ней импульс. Похоже, что этой выставкой мы смогли выйти на широкую аудиторию: уже в первые четыре дня было огромное количество посетителей, в Восточном крыле такого даже не помнят. Это свидетельствует об общественном интересе. Я знаю, что в инстаграме – сотни отзывов, все идут на выставку, зовут своих родственников и друзей, людей, совершенно не связанных с архитектурой. Это при том, что рекламы практически не было. Выставка не про объекты, а именно про архитектуру, про то, как она делается и как это интересно. Популярность этой выставки, по моему мнению, кроется в том, что мы смогли преодолеть какие-то стереотипные представления о том, что архитектура – это скучно. Мы показали, что архитектура – интересное явление, то, чем стоит заниматься. Было даже много ведущих западных архитекторов, которые приехали посмотреть нашу выставку. Один из моих голландских партнёров сказал, что не припомнит выставок на Западе, которые бы так свежо рассказывали об архитектуре широкой публике.

 

 

– Что для Вас самое интересное в процессе создания архитектуры?

 

– Бесконечный поиск вариантов, непрекращающееся исследование жизни во всех её проявлениях. Я думаю, это и есть самое интересное в архитектуре. Ты анализируешь жизнь в самых разных её аспектах: история, мифология, функции, какие-то технические аспекты, человеческие отношения. Всё это в синергии. В этом, конечно, и большая сложность архитектуры, поэтому не каждый выдерживает и остаётся в этой профессии. Вместе с тем, когда что-то начинает из этого сложного микса получаться, то удовольствие и удовлетворение колоссальные.

 

– Если бы у Вас была возможность задать кумиру-архитектору вопросы, что бы Вы спросили?

 

– Я бы ничего не спросил. Я бы просто хотел послушать, как получился тот или иной проект. Каждый архитектор моделирует свой путь к результату, и каков этот путь – всегда интересно узнать.

Текст: Виана де Баррос Татьяна

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие интервью

© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта