Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
12 января 2017 г.

Front Architecture: «Конкурс – это хорошая встряска»

Московское бюро, основанное Владиславом Спицыным и Хореном Морозовым, имеет екатеринбургские корни. Berlogos поговорил с Владиславом Спицыным о конкурсах, поиске формы и переменах в родном городе. 

- Расскажите немного о бюро. 

- Именно под этим названием оно существует около семи лет. До этого какие-то первые проекты мы начинали в Екатеринбурге: делали пристройку для архитектурного института – такой пенал, её сейчас разрушили. Проектировали отели, бутики, ночные клубы – как все, в общем-то, на границе девяностых и двухтысячных. Потом переместились в Москву. Сейчас у нас есть бизнес-проекты – это в основном крупные сетевые отели: Hilton, Rezidor, IHG, Marriott.Также мы сотрудничаем с финансовой корпорацией и банком «Открытие», недавно разработали им новый бренд-бук – свод принципов оформления интерьеров розничных отделений, но этим больше занимался мой партнёр Хорен Морозов.

Мы считаем себя молодым бюро, поэтому достаточно активно участвуем в конкурсах, ещё со студенческих времён сложились хорошие отношения с ребятами, которые уехали работать за рубеж – иногда проектируем вместе с ними.

Мне в своё время повезло: в девяностые в Екатеринбург приехала американка, которая совершенно без ума была от конструктивизма. Она взяла наш курс, и это дало нам очень сильный толчок – то, что она дала нам за два года, было гораздо мощнее, чем остальной институтский курс. Она рассказала нам про постмодернизм – это сейчас выглядит странно, когда можно любой проект посмотреть, нажав одну кнопку, а тогда она привезла несколько журналов с архитектурой деконструктивизма, и мы с маленькой картиночки перерисовывали Заху Хадид – тогда её ещё никто в России не знал. 

- Проекты бюро имеют очень разный масштаб – от городских территорий до интерьеров и мебели. Как вы работаете с этим: у вас есть какой-то глобальный принцип или каждая задача осмысляется по-своему? 

- Есть единый принцип. Мы делаем предпроектное исследование и после этого начинаем думать над образом. Я против того, чтобы работа начиналась с открытия AutoCAD или какой-то другой программы: сначала надо понять, каким будет объект. Образ не обязательно сразу должен быть архитектурным – он может прийти откуда угодно: с показа мод, из кино или танца. 

- А форму как ищете? 

- Форму ищем руками, например, садимся и рисуем, или даже комкаем из бумаги. Иногда используем кубики Lego, первая концепция по банку «Открытие» появилась из сочетания нескольких кубиков Lego с фирменным стилем компании: мы нашли условную форму, которую начали переводить в какие-то эскизы. 

- Недавно вы сделали конкурсный проект парка в Екатеринбурге, рядом с Дворцом молодёжи – расскажите о нём. 

- Мы вообще спонтанно решили участвовать: так получилось, что мы поехали в Бельгию, и из Парижа туда приехал наш друг Иван Занчевский. Мы сели в лобби отеля, и у каждого были какие-то свои представления о проблеме, свои идеи. Иван скомпоновал всё это в какую-то форму: он взял кальку, смял и говорит: «Вот это была природа, а вот это будут горы». В основу проекта легла концепция устойчивого развития. 

- Почему вы вообще подумали о концепции устойчивого развития именно для этого места? 

- Это в большей степени была идея Ивана, для него важно быть вне мэйнстрима, немного в стороне. Мы сразу приняли решение, что наш проект не будет выигрышным с точки зрения администрации города или потенциальных заказчиков, потому что мы внимательно прочитали задание и знаем, что они хотят по максимуму сохранить всё существующее, а мы считаем, что эта территория нуждается в сильном вмешательстве.

К сожалению, город очень сильно испорчен точечной застройкой, и сейчас происходят эти войны девелоперов – чей торговый центр будет больше. В результате остаётся очень много строительного мусора, потому что сносятся большие площади. У нас возникла идея в пику этим девелоперам собрать этот мусор и сделать из него парк. 

С точки зрения композиции у города раньше была идеальная структура – даже если почитать того же Альдо Росси, Екатеринбург отвечал всем канонам идеального города и опирался на Гипподамову систему: главный проспект, который проходит как луч через весь город. Раньше можно было возле Политехнического Института наблюдать эту перспективу и каре зелени возле Дворца молодёжи, сейчас всё это разрушено точечной застройкой. Когда  мы смотрели на план, нам как раз было  очень важно поддержать эти связи, поэтому рядом с парком появился небольшой бельведер, в котором может быть, например, музей современного искусства – он появляется рядом с Вечным огнём и фиксирует важную городскую ось. Мы не хотели делать физически сильных связей с Дворцом молодёжи, но хотели подчеркнуть его ценность, потому что для многих это памятное место – кого-то там в пионеры принимали, для кого-то это с родителями связано.

Ещё одной идеей проекта были Мосты Сотрудничества: сейчас между Дворцом молодёжи, площадью Коммунаров, парком и Вечным огнём слабые пешеходные связи, и делаются проекты единого пешеходного моста – железобетонной махины 600-700 метров в длину. Мы предлагали сделать четыре моста длиной 35-40 метров, чтобы соединить парк с окружающим городом. Каждый мост мог быть индивидуально разработан, и мы предлагали металлургическим компаниям в него вложиться. 

- Устойчивое развитие – это же не только разумное использование ресурсов и создание объектов, которые потом хорошо эксплуатируются. Это ещё и социальная устойчивость – создание рабочих мест, решение каких-то социальных конфликтов. Думали ли вы об этом или на стадии концепции этот вопрос ещё не вставал?

- На самом деле мы об этом думали. Парк получается достаточно большим, у него будет персонал, и этот персонал – очень важная составляющая проекта, по сути дела они являются создателями той идеальной среды, которая там начинает работать, если это именно ландшафтный парк, который мы подразумевали.

Мы хотели использовать ту часть, которая ближе к жилым домам, как место для прогулок: мы провели опрос и выяснили, что, несмотря на большое количество зелёных площадей, в городе некуда пойти с ребёнком, негде заняться спортом, физкультурой. Идея парка была не в том, чтобы создать идеально распланированную площадку, поэтому наши холмы – это сложная система, которая создаётся не за один год, как и природный ландшафт. Мы планировали, что сами местные жители начнут участвовать в развитии парка, в выборе деревьев, например – чтобы это не были искусственно привезённые липы из-за рубежа: все карты растений предполагают работу с саженцами из локальных питомников и активное участие населения.

В нескольких местах у нас появляются аптекарские огороды как напоминание о соседних больницах: в плане это красные кресты. Этот принцип мы увидели в планах средневековых европейских городов, и он нам понравился.

- А с конструктивной точки зрения эти горы как возводятся?

- Это система террас и подпорных стенок.

- Какой предполагалась архитектура внутри парка?

- Мы думали использовать конструктивистские мотивы и сделать простые, обобщённые объёмы: бельведер, входную часть, ротонду внутри парка.

- Этот конкурс останется в виде конкурса?

- Да, он останется в виде конкурса: жюри выбрало победителя, есть 2-е и 3-е место – мне, например, импонирует голландская команда Felix, это на самом деле очень сильные урбанисты. Из 35 проектов выбрали 6 работ, чтобы использовать идеи из разных проектов. Мы попали в шестёрку, но я не знаю, как это будет – не думаю, что у этого будет какое-то продолжение.

- В этом проекте графика скетчевая и очень наглядная, а в некоторых ваших проектах есть 3D-визуализация. Я понимаю, что это разные жанры – одна история конкурсная, другая про работу с конкретным заказчиком, которому надо объяснить, как это будет. Что бы Вы посоветовали молодому архитектору, который только ищет свою графику? Что для Вас хорошая проектная графика для реальной практики?

- Для меня идеальна чёрно-белая графика на белом листе, какая-то очень минимальная – но это то, что близко мне. К сожалению – или к счастью, – у нас заказчик избалован 3D-визуализациями, и это иллюзия, что можно заказчику показывать какие-то скетчаповские картинки или картинки в линиях. Всё-таки приходится достаточно много прорабатывать именно в рендерах, но я не считаю, что этим должен архитектор заниматься – у нас в компании есть специальные люди, которые это всё дорабатывают. К сожалению, условия рынка диктуют частые поправки проекта – всё это происходит в 3D.

Мне кажется, что правильный совет – это очень креативная, качественная, может быть ручная подача, которая сможет потом объяснить основную идею, думаю, это важнее, чем научиться возводить идеальную комнату в V-Ray, потому что если вы создадите идею рукой, то потом сможете это передать кому-то дальше. 

- Расскажите подробнее про корпоративный университет. Вы выиграли конкурс – что дальше? Будет ли какая-то разработка? 

- Это был достаточно закрытый конкурс на корпоративный университет Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК), мы участвовали в нескольких этапах, сейчас уже ведём разработку проекта, который будет проходить экспертизу. 

Мы предложили создать университет внутри заводского Дворца Культуры 1950-х – интегрировать новый объём в существующее здание. Сама идея создания такого университета отражает современные процессы внутри одной из крупнейших металлургических компаний. 

- Расскажите, пожалуйста, о променаде возле Ельцин Центра. 

- Это была давняя история. Мы выиграли конкурс ещё до того, как сделали музей – это было до проекта Бориса Бернаскони, и как всегда бывает, отдельно был этот конкурс, отдельно проект самого Ельцин Центра. Когда мы выиграли, выяснилось, что там есть некая проблема земельных отношений, и всё это так и осталось нашим творческим проектом. 

- Почему вы поднимаете променад над землёй? 

- У нас была идея сделать променад продолжением существующей прогулочной зоны и поднять его над землёй, потому что там восхитительные виды открываются на Динамо и на ту сторону пруда. И сейчас, когда в Ельцин Центре доходишь до конца экспозиции, попадаешь уже в пространство с полукруглыми стенами, где все замирают, потому что там потрясающие виды и можно рассматривать город. У нас ещё до музея была идея вывести стрелу, по которой можно было выйти, зависнуть над городским прудом, обойти всё – это было неким путешествием. Там есть подъём над входом в музей и была идея сделать теневой сад: посадить там породы, которые растут именно на Урале, и сделать сад камней.

- А вообще вы часто участвуете в конкурсах?

- Мы стараемся два-три конкурса в полгода делать, хотелось бы чаще, конечно, но не позволяет наша основная работа. Конкурс – это хорошая встряска, на нём может быть неформальная подача, о которой ты всегда мечтал и которая сделана не в угоду заказчику. Но самое интересное, это живой, реализуемый проект, который идёт по всем канонам развития архитектуры. Это редко, но такое тоже бывает: приятный проект и интересный заказчик – тогда мы все учимся друг у друга.

- За последние пять лет вы, находясь в Москве, могли наблюдать очень существенные перемены. Екатеринбург тоже очень меняется, появляется много точечного. Я, конечно, хочу вас спросить, нравятся вам эти перемены или нет, но это странный вопрос, потому что перемены, прямо скажем, так себе. Может быть, есть какие-то объекты, появившиеся в последнее время, которые кажутся Вам интересными?

- Ну, во-первых, конечно, Ельцин Центр: я считаю, что медиа-фасады – это отличный знак для города, и хотя вокруг начинки сейчас возникает много споров, сам объект очень достойный и единственный в своём роде. Потом бизнес-центр на углу Чапаева-Декабристов – потрясающее здание. Я проезжал мимо, и мне почерк очень понравился и показался знакомым, я выяснил, что это Демидов-младший делал (АБ «Гордеев-Демидов» прим. ред.). Я считаю, что среди городских новостроек такие качественные вещи очень быстро становятся заметными. Ещё в голову приходит новый Hilton на Ленина.

Мне понравился гольф-клуб Pine Creek, который, правда, находится не в самом городе – я по-хорошему был поражён уровнем архитектуры и интерьера, как и управлением. Это потрясающее место с отличным скандинавским дизайном.

Мне очень нравится, что происходит с аэропортом, как ребята из Nefa его переделали. Одно время я считал, что это лучший аэропорт в России – сейчас они ещё построили очень хороший аэропорт в Самаре и в Нижнем Новгороде делают.

Мы любим город, там остаётся сообщество людей, с которыми мы часто общаемся и обсуждаем что-то. Я сам вырос в конструктивистском здании, у меня дом стоял напротив Главпочтамта, и сейчас неприятно смотреть, как уничтожают какие-то шедевры – я не имею в виду, что сносят, а строят здание таким образом, что оно полностью закрывает конструктивистскую постройку. 

- Вы видели, как почтамт отреставрировали? 

- Да, отлично!  Очистили, главное, чтобы не навесили на него всякий хлам. 

- А то, что по соседству сделали, объединив первые этажи, как Вам? 

- Было много споров на этот счёт. Я считаю, что само по себе решение неплохое композиционно, но там уже вопрос к бизнесу: всё это раздробили и сдали отдельным арендаторам, и там куча разных вывесок. Когда там были какие-то гастрономы – всё это было очень сильно раздроблено. Ребятам (АБ «Гордеев-Демидов» прим. ред.) удалось решить поставленную перед ними задачу: они это всё объединили единым стилобатом, а сейчас это всё опять разрушили разными функциями и надписями.

- То есть вы в принципе не возражаете против таких изменений конструктивистского здания?

- Я, лично, возражаю, потому что это не совсем корректно, но тут совершенно разные точки зрения могут быть: кто-то считает, что можно в старые здания что-то внедрять, кто-то – что есть точка презервации, когда надо сохранять и бережно поддерживать в том состоянии, в котором это уже есть. Тут встаёт вопрос перемены функции, мы достаточно много с этим в отелях сталкиваемся: каким образом очень бережно приспособить старое здание, у которого была совершенно другая функция? Как корректно интегрировать новое? Это достаточно сложно, потому что у всех – неважно, отельеры это или торговля, – у всех сейчас повышенные требования к безопасности, к доступности для инвалидов, и очень тяжело соблюдать все эти требования и оставаться в рамках старого здания.

Какие еще проекты из собственного портфолио, связанные с городом, кажутся вам интересными?

- В прошлом году мы участвовали в конкурсе на станцию метро «Терехево» и  использовали работы современных стрит-арт художников: идея была на фронтоне сделать огромное панно. Мы хотели, чтобы уже при выходе из поезда человека ловила некая графика, вела по эскалаторам вверх, к этому большому фронтону, и, выходя уже в сами переходы, человек видел граффити – мы использовали работы Дмитрия Аске и Луки. Всё это было сделано в простых формах – это был микс Дворца пионеров на Вернадского и современных графитчиков, потому что мы считаем, что город – живой организм, и современных художников надо привлекать к работе. 

Также для люксового отделения Autograph collection by Marriott –для совершенно коммерческого проекта, есть концепция с работами уличных художников над лобби, которую мы уже защитили. Мы стараемся всё время быть на грани арта: делать скульптуры, работать с графикой, чтобы архитектура была связана не только со строительством, но и с искусством. 

- Мне кажется, в сознании современных архитекторов происходит смещение от градостроительства, т.е. от создания новых городов, в сторону городского дизайна и урбанизма, в сторону работы с существующими структурами. Появилось модное слово «урбанистика», теперь уже неархитекторы и недизайнеры представляют, что это. Как Вы думаете, как это дальше будет развиваться в России? Не в Москве, а в других городах – в Екатеринбурге, например? 

- Ну смотрите, в Екатеринбурге есть достаточно светлые головы – новые главный архитектор и главный художник города: они очень прогрессивные, много смотрят и сами многое делают, у них свежее smart-мышление, они открыты к новым веяниям и тенденциям. Но в то же время есть достаточно ретроградные силы в виде чиновничьего аппарата и девелоперов, которые думают только о свободных площадях и аренде, и в данном случае урбанистам – назовём их урбанистами, – будет достаточно тяжело работать в такой среде.

Мы знаем, что Стрелка выиграла конкурс на города Чемпионата Мира по футболу, и я знаю, что они летали в Екатеринбург – надеюсь, у них получится там работать, потому что у них не будет там такого сильно протежирования как здесь, в Москве. Если они попадут к правильным людям и их поддержат все структуры, тогда что-то может получиться. 

- Вы думаете, их могут не поддержать? Их всё-таки достаточно сильно лоббируют. 

- Мне кажется, что в регионах есть свои какие-то правила, свои законы, иногда люди на местах очень против каких-то идей извне. Не случайно, что в конкурсе на Екатерининский парк участвовало больше 30 проектов – в том числе французские и голландские, но это никуда дальше не пошло, потому что нет сильной поддержки.

Город меняется, и люди это поддерживают – им это очень интересно, они стали участвовать в городской жизни, стали оспаривать какие-то моменты, общественные слушания перестали быть номинальными. Урбанистические инициативы есть, но зачастую они упираются в какие-то моменты, связанные с законом, – где чья земля и что с этим делать. Но я думаю, что вектор развития у этого всё равно положительный. 

Текст: Патимова Полина

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие интервью

© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта