Живые крыши: от мала до велика
Сцены частной жизни. Интерьер в графике XX века
Чтобы оказаться внутри, надо смотреть долго и внимательно. В какой-то момент нарисованная комната вдруг становится глубокой, объёмной, предметы оживают, и ты начинаешь не только видеть, но и слышать. Шелест занавески, стук швейной машинки, скрип деревянных досок на полу. Тут в каждом сюжете — целая жизнь, рассказанная при помощи венских стульев, разноцветных диванов и настольных ламп. Добро пожаловать на выставку интерьера в графике, в параллельную реальность, в которой время течёт по другим законам и люди живут только здесь и сейчас.
Г.С. Верейский. За шитьём. 1926
Н.Ф. Лапшин. Интерьер. Комната художника. 1938
Т.В. Шишмарёва. Интерьер с прозрачными занавесками. 1975
Выставка под названием «Сцены частной жизни. Интерьер в графике XX века» открылась в Государственной Третьяковской галерее на Крымском Валу. Здесь представлены неизвестные широкой аудитории работы отечественных художников, выполненные в различных графических техниках (карандаш, тушь, гуашь, акварель, гравюра и др.) в период с 1920-х по 1980-е годы.
Так как история русского интерьера XX века всё ещё мало изучена, нам показалось интересным посетить экспозицию, чтобы узнать, как выглядело жильё сто лет назад и как оно менялось на протяжении этого периода. История XX века изобилует грандиозными событиями, и все они в итоге оказывались отражены в интерьере. Это удивительно, насколько много может рассказать бытовой сюжет об эпохе и людях. В двух залах, представляющих соответственно графику довоенного и послевоенного времени, нас ожидало немало любопытных фактов.
И.А. Соколов. Комната бабушки. 1950
И.А. Соколов. Кухня домика Кашириных. 1950
В.И. Колтунов. Солнечный вечер. 1975
Например, иконы в окладах и массивных рамах в передовом советском общежитии. В.И. Люшин зарисовал эту сценку в конце 1920-х годов — в самый разгар антирелигиозной пропаганды. На рисунке ещё и свисающие лампадки можно разглядеть, и ветки вербы — то есть подчёркивается, что образа почитают именно как святыню, а не как произведения искусства. Что это значит? Волна гонений ещё не докатилась? Или она не была такой радикальной, как о ней привыкли рассказывать? Автор ведь тоже поступил достаточно смело, рисуя подобный сюжет в крайне «идеологическое» время.
В.И. Люшин. В общежитии работниц фабрики «Красная Роза». 1920-е
А вот на акварели Б.Ф. Рыбченкова 1930-го года место иконы в общественном интерьере уже занимает портрет советского деятеля — то ли Луначарского, то ли Дзержинского, — украшенный по старинной традиции вышитым рушником. Детские ясли в колхозе — пространство, где все, конечно же, должны быть равны, однако — не лишены индивидуальности. Вот почему безвестный декоратор застелил ряд одинаковых кроваток разноцветными покрывалами.
Б.Ф. Рыбченков. Детские ясли в колхозе на Украине. 1930
Широкие тканевые абажуры с бахромой, знакомые многим из нас по уютному бабушкиному дому, — на работах В.Е. Попкова и Н.В. Родионова 1960-1980-х годов. Рядом с лампочкой Ильича — керосиновая лампа, служащая верой и правдой на случай, если электрическая вдруг подведёт. В последнем сюжете ещё одна интересная деталь: Карл Маркс в красном углу. Время — 1967 год, интерьер деревенский, зеркало старинное, бабушка в платочке, однако в красном углу — философ-материалист. Примечательно, что место, в котором раньше висели иконы, всё равно продолжает нести смысловую нагрузку. Идейное содержание поменялось, но красный угол всё так же транслирует окружающим мировоззрение хозяев дома. Ну, или то, которое необходимо было транслировать.
В.Е. Попков. Под абажуром. 1966-1969
Н.В. Родионов. Интерьер с новогодней ёлкой. 1982
В.Е. Попков. Голубой интерьер. 1967-1968
Вездесущие венские стулья вообще, кажется, пронзили время, прошли сквозь пространство, пережили все события отечественной истории. Мы видим знакомый силуэт на бытовой зарисовке И.А. Соколова, сделанной в 1920-х годах. В комнате «с зеркальным шкафом» 1974-го — тоже тщательно прорисованный венский стул. На акварели И.В. Голицына середины 1980-х вокруг большого круглого стола расставлены всё те же неизменные свидетели времени. Удобные, лёгкие и крепкие, они органично вживались в любой интерьер: от бревенчатой избы до особняка с четырёхметровыми потолками.
И.А. Соколов. Прачка. 1920-е
В.Н. Вакидин. Комната с зеркальным шкафом. 1974
И.В. Голицын. Светлая комната. 1986
Когда обойдёшь всю выставку, приходит какое-то новое понимание. Перед нами не просто красивые иллюстрации к истории быта. Нет, это не архитектурная графика — точная, документально выверенная, без единой лишней детали. Здесь много своего, авторского, личностного. Здесь слышны голоса, и всё далеко не идеально. Здесь есть место чувству, сопричастности, переживанию момента. Это рассказы прежде всего о людях, а интерьеры нужны для того, чтобы рассказать как можно больше и точнее. О мужчинах, женщинах, детях, стариках. Ты смотришь на рисунок и видишь там себя. Вот эта девочка расчёсывает волосы, глядя в огромное зеркало выше человеческого роста. И всё вокруг неё — кровать, стол и альбом с карандашами — как воспоминание из твоего собственного детства, как часть твоей личной истории, как сцена частной жизни конкретного человека.
Н.Н. Купреянов. Девочка у зеркала. 1926
Удивительное дело: ты приходишь сюда за любопытными фактами, а уходишь под большим впечатлением, наполненный чем-то очень ценным. В этих двух залах целый мир, одновременно и прошлое, и настоящее. Мгновения, остановленные талантливыми художниками. Тебе вдруг открывается истина: красивые формы мебели, удачные цветовые сочетания, многообразие фактур и виды отделки — это, безусловно, важно и интересно, но самое главное в интерьере, его первопричина и конечная цель — Человек.
Г.С. Верейский. Окно, сумерки. 1928
Выставка «Сцены частной жизни. Интерьер в графике XX века» продлится до 29 января 2017 года. Представленные на ней экспонаты можно увидеть также в альбоме «Cцены частной жизни. Интерьер в русской живописи и графике XIX–ХХ веков», изданном в рамках проекта «Третьяковская галерея открывает свои запасники».
Комментарии