Живые крыши: от мала до велика
Путь Адольфа Эрихсона от «готического» к «русскому». О взаимодействии стилей
Среди московских архитекторов выделяется имя Адольфа (Вильхельма) Эрнестовича Эрихсона (Erichson), который прославился зданиями в духе поздней эклектики и модерна. Сын шведского купца, Эрихсон родился в 1862 году в Москве. После окончания Московского училища живописи, ваяния и зодчества (МУЖВЗ) в 1883 году, он со званием классного художника архитектуры отправился в пенсионерскую поездку заграницу, где изучал архитектуру североевропейских стран (в основном Дании). Роль нордического искусства и семейных связей с северной Европой оказалась значительной, как в творчестве, так и во всей жизни архитектора.
Среди наиболее известных работ Эрихсона – здание аптеки и дома В.К. Феррейна на Никольской улице в Москве (1895). Несмотря на то, что фасад аптеки выстроен по канонам ордера, те части здания, что обращены к средневековой Китайгородской стене (их хорошо видно от здания «Детского мира» на Моховой улице), архитектор предпочел выполнить из красного кирпича в неоготическиой стилистике. Этот момент можно считать своеобразной данью московской традиции, ведь Никольская башня и средневековый Печатный двор на Никольской улице также были восстановлены после пожара 1812 года с применением готических мотивов, средневековых, но западноевропейских.
С другой стороны, Эрихсон применяет для «готической» части здания Феррейна так называемый «промышленный стиль», который при скромных средствах, затраченных на строительство, представлялся довольно репрезентативным. Схожим образом в это время часто решали недорогие доходные дома и фабричные здания (отсюда название). Так в «промышленном стиле» с неоготическими элементами по проекту Эрихсона на Милютинском переулке было построено здание телефонной станции Датско-Шведско-Русского Телефонного общества (1902–1903), торцевой фасад которого дошел до нас без изменений.
Те же готические элементы Эрихсон уже умеренно использовал в здании типографии товарищества Сытина (1903) на Пятницкой улице.
Несмотря на то, что подавляющее большинство неоготики России представлено именно промышленной архитектурой, невозможно также обойти стороной и «аристократическую линию». В России неоготика имеет давние традиции и известна, начиная со времен «псевдоготики» Екатерины II. Большое внимание «готическому» уделял Николай I, однако после его смерти и почти до конца века, неоготика была забыта. Новый расцвет «готики» в России приходится на 90-е годы XIX века, время подъема частного строительства в Москве, когда среди прочего по проекту Ф. И. Шехтеля был построен и «готический» особняк Морозовой на Спиридоновке (1893). Среди проектов, созданных Эрихсоном в этот период, наибольший интерес представляет двухэтажный особняк Леман в Гранатном переулке (ныне Дом Архитектора). Здание было построено в 1896 году, который можно считать своеобразной кульминацией творческой карьеры архитектора. В 1896 году Эрихсон состоял архитектором Московской казенной палаты (1891—1896), являлся членом Московского архитектурного общества (с 1894 г.) и в числе лучших московских архитекторов участвовал в подготовке Москвы к Коронованию Николая II (оформив Пречистенский, Тверской и Никитский бульвары, а также площадь вокруг Храма Христа Спасителя).
Особняк был построен для Анны-Луизы Леман, вдовы потомственного почетного гражданина города Москвы Р.А. Лемана. Романтизированные мотивы поздней французской готики в архитектуре здания сочетаются здесь со строгостью английской. Ориентация на Англию вполне естественна, ведь и сама неоготика пришла именно оттуда, нередко «готический» стиль также именовали «английским» или «стилем Виктории».
Фото: Влад Латош
Подчеркнутую асимметричность объемов здания с высокими крышами архитектор соединил с обильным декором, который удачно подчеркивает сложную пространственную структуру особняка. В нем использовано множество тонко проработанных и вертикально вытянутых деталей (аркатурные пояса и арочные обрамления, переплеты окон, лопатки и колонки, оформляющие углы, и т.д.). Эрихсону принадлежат также ограда, каретный сарай (затем гараж) и конюшня, обрамляющие двор. Мотивы готики использованы как в оформлении внешних частей архитектурного комплекса, так и в деталях интерьеров особняка, которые при этом решены в различной стилистике, — неоготике, необарокко, неорококо.
При строительстве особняка Эрихсон следовал принципу свободной внутренней планировки, который начинает входить в моду. «Центром» особняка, как это часто бывает у Шехтеля, является холл и деревянная 3-маршевая лестница с обходной галереей-аркадой на втором этаже. Вокруг этого объема и группируются все «разностильные» помещения. Из интерьеров можно выделить, прежде всего, белый зал с камином и пышной лепниной, а также библиотеку с эркером и расписанными под резное дерево потолками (а-ля английская готика).
Фото: Влад Латош
Фото: Влад Латош
Здание особняка Леман послужило образцом для многих последующих частных домов, причем не только «готических». Путь от «английского» стиля к «русскому» на первый взгляд довольно сомнителен, ибо готика и «русский стиль» различны хотя бы по своим формам, однако идут они от одного корня – ретроспективной архитектуры, начало которой было положено именно в Англии.
Фото: Александр Сорокопуд
Неслучайно в XVIII и начале XIX века готику и «русский стиль» смешивали. После того как в 1875 году Королевой Викторией в Кенсингстонском парке был открыт Мемориал принца Альберта, неоготика окончательно стала официальным стилем Виктории и английской монархии. В России в этот период продолжает развиваться национальное направление в искусстве. Такое параллельное развитие порождает невольную схожесть. Так у Эрихсона некоторые исследователи находят русские мотивы уже в особняке Леман, однако, по нашему мнению, эти находки весьма сомнительны.
Образцом же такого, уже не смешения, но влияния служат здания музея Щукина на Малой Грузинской улице (ныне Тимирязевский музей), которые были построены в псевдорусском стиле для размещения большой частной коллекции известного московского собирателя Петра Ивановича Щукина (1853—1912), который десятилетиями коллекционировал древнерусские памятники и исследовал влияние восточных культур на русское искусство.
В 1891 году Щукин приобрел участок площадью около 1 гектара по Малой Грузинской улице и пригласил для проектирования музейных зданий архитектора Б. В. Фрёйденберга, который (как и Эрихсон) ранние работал в основном в псевдоготической стилистике. Щукин и Фрёйденберг изучали образцы русской провинциальной «краснокирпичной» архитектуры в Ярославле и других городах Севера. В 1893, за 16 месяцев, было завершено первое по очереди здание — в глубине участка, темно-красного кирпича, под высокими щипцовыми крышами. В 1896 году коллекция открылась публике, но вскоре здание оказалось мало для растущей коллекции. Именно тогда Щукин и обратился к Эрихсону, который в 1896—1898 годах вместе с В. Н. Башкировым построил для музея новый большой корпус, выходящий на красную линию улицы и соединенный подземной галереей со старым зданием.
Как и в случае особняка Леман, зданию музея Щукина приданы четкие граненые формы, а крестообразное построение объемов подчеркнуто высокими коньковыми крышами. По проекту Эрихсона в те же годы была построена ограда с парадным входом. Нет никаких сомнений в том, что (вполне логичное) желание видеть музей национального искусства в «русском стиле» исходило от самого Щукина. В 1904 году он также заказал архитектору Ф. Н. Кольбе выстроить на том же участке одноэтажный корпус музейного склада (1905), которое было решено в традиционном стиле московских палат XVII века. Стилистику всех трех зданий нельзя назвать революционной. Проект Эрихсона, хотя и наиболее яркий в ансамбле, далек от новых «неорусских» веяний, популярных в начале ХХ века, и скорее восходит к уже привычному «псевдорусскому стилю» XIX-го, который обыкновенно апеллировал к мотивам каменного зодчества XVII века. Это «отставание» в целом было довольно характерным для многих архитекторов-эклектиков того времени. Музей Щукина по своему наружному декору более всего напоминает такие памятники этого периода, как Дом Игумнова на Якиманке (1888—1895; арх. Н. К. Поздеев), Верхние торговые ряды на Красная площади (1889—1893; А. Н. Померанцев, при участии инж. В. Г. Шухова) и Политехнический музей (центральная часть — 1877; арх. И. А. Монигетти; Южное крыло — 1883 и правое крыло — 1896; арх. Н. А. Шохин и А. Е. Вебер; Северный корпус — 1903—1907; Г. И. Макаев, В. И. Ерамишанцев и В. В. Воейков) в Москве, а так же Музей Суворова на Кирочной улице в Петербурге (1901—1904; арх. А. И. фон Гоген, Г. Д. Гримм).
Скорее всего, Эрихсон в своей работе сознательно следовал желаниям заказчика, а также положенному еще Фрёйденбергом началу, именно поэтому он создал довольно консервативное, хотя и весьма удачное оформление для здания.
Как бы в противовес этим достижениям, в следующих проектах Эрихсон показал себя мастером Нового. По мнению М. В. Нащокиной, А. Э. Эрихсон — один из самых выдающихся зодчих московского модерна со своим индивидуальным узнаваемым почерком. Позднее Эрихсон также обращается к модному неоклассицизму, при этом разработав собственную трактовку ордера, основанную на лучших образцах московского ампира. Прожив яркую жизнь в России, после 1917 года Эрихсон, как и многие архитекторы подвергся гонениям и был вынужден уехать на родину предков. Об этом периоде его жизни почти ничего не известно. По некоторым данным в эмиграции он жил сначала в Швейцарии, а затем во Франции, где возможно и скончался в 1940 году в Париже.
Комментарии