Пропагандист модернизма

Зигфрид Гидион – архитектурный критик, первый секретарь CIAM, сотрудничал с Ле Корбюзье, Вальтером Гропиусом и продвигал «современное движение». Он оказал влияние на послевоенных архитекторов и развитие искусствоведения в XX веке. 

Архитектурный историк и критик Зигфрид Гидион (1888–1968) – популярная личность за рубежом, однако его творчество мало изучено в России. В 1984 году на русском языке вышла в сокращенном виде книга «Пространство, время, архитектура», посвященная истокам современной архитектуры и взаимосвязям прошлого и настоящего. На этом знакомство русскоязычных читателей с виднейшим критиком и закончилось. Хотя рассказать о Гидионе и его вкладе в архитектуроведение можно многое. 

Гидион – человек мира: по национальности – швейцарец, родился в Праге, образование получал в Вене, Цюрихе и Мюнхене. Изначально хотел стать инженером, однако резко сменил своё обучение с технического на гуманитарное. Азы искусствознания постигал в Цюрихе и Мюнхене у крупнейшего швейцарского историка искусства Генриха Вёльфлина, который разработал собственную методику и написал книгу «Принципы истории искусства». Вряд ли можно было полагать, что столь формальное образование Гидиона сыграет фундаментальную роль в его становлении как архитектурного критика, социального антрополога, промышленного археолога, официального историка и пропагандиста так называемого в англоязычной архитектуре «современного движения» (modern movement), то есть, по сути, модернизма – в данном случае архитектурного модернизма. 

Роль апологета «современного движения» ему особенно удалась. Как писал известный англоязычный историк Джозеф Рикверт, Гидион был «наиболее важным и на самом деле единственным серьезным историком архитектуры XIX и XX веков». 

В 1922 году Гидион под руководством Вёльфлина написал свою первую книгу «Позднее барокко и романтический классицизм» (нем. Spätbarocker und romantischer Klassizismus) на немецком языке – стандартное исследование об архитектурном стиле, где в формальном подходе ощущается влияние учителя. В неоклассицизме Гидион нашел не стиль как таковой, но «красящее вещество» (coloring), отражение которого мы находим в барокко и других периодах архитектуры. Согласно автору, увлечение неоклассицизмом в XIX веке было расточительной тратой энергии. Гидион также исследовал роль пространства – его наполнения, формирования и обрамления – в контексте формирования стиля. Именно тема пространства найдет своё отражение в следующих научных трудах Гидиона. 

После Первой мировой войны Гидион обратил взор на новые течения в современной архитектуре, которая искала ответы на новые запросы общества, ищущего обновления. Так произошли знаковые встречи с Вальтером Гропиусом в 1923 году на выставке «Баухауса» и с Ле Корбюзье – на выставке L'Esprit Nouveau в Париже в 1925 году. С обоими Гидион поддерживал близкие отношения. Так, совместно с Ле Корбюзье и Элен де Мандро родился Международный Конгресс Современной Архитектуры (CIAM) – организация архитекторов «современного движения». Первый конгресс собрался в 1928 году. Гидион был верен CIAM и оставался первым генеральным секретарем до момента распада организации в 1954 году. По сути, он был главным апологетом CIAM, а его дом всегда был штаб-квартирой модернистов. 

Конгресс CIAM в 1928 году 

В том же знаковом 1928 году Гидион выпустил книгу «Строительство во Франции. Строительство с применением железа. Строительство с использованием железобетона» (нем. Bauen in Frankreich, Bauen in Eisen, Bauen in Eisenbeton). Он утверждал, что обширное и забытое наследие современной архитектуры – это постройки XIX века, где активно применялись железные и стеклянные конструкции: торговые залы, железнодорожные депо и вокзалы, выставочные помещения. Например, лондонские постройки – Хрустальный дворец и Пальмовый дом в Кью-гарденс. Гидион, по сути, превратил историю в оружие модернистов, дав обоснование и исторический фундамент для их поисков в XX веке. Как полагал профессор Калифорнийского университета Спиро Костоф, «современные мастера [в лице Гидиона] приобрели авторитетного оратора, который вписал их в историю». 

В 1930-х годах Гидион активно писал статьи о современной архитектуре для двух газет, построил два образцовых дома в Цюрихе (в элитном районе Випкинген), организовал выставку ванных комнат, пробовал силы в кинематографе и открыл совместно с архитектором Вернером Максом Мозером и бизнесменом Рудольфом Грабером фирму Wohnbedarf AG, которая способствовала развитию связей между промышленностью и интерьерным дизайном. В это время Гидион был скорее активистом, чем академиком. В 1938–39 годах он выступал в Гарварде с циклом встреч Charles Eliot Norton Lectures по приглашению Вальтера Гропиуса.

Поездка в США позволила ему развить идеи, озвученные еще в книге «Строительство во Франции…». Так, в 1941 году появилась, пожалуй, самая известная книга Гидиона – «Пространство, время и архитектура. Развитие новой традиции» (Space, Time, and Architecture. The Growth of a New Tradition). По словам автора, катастрофический разрыв между мыслью и чувствами человека произошел примерно в одно время с отделением структуры от фасада в архитектуре XIX века. Теория о взаимосвязи пространства и времени, кубизм, кинематограф и другие феномены начала XX века были перемешаны между собой и являлись, согласно Гидиону, теми культурными новшествами, которые искались обществом. Эти параллельно развивающиеся культурные идеи, в конечном счете, смогут объединить «разделенное эго человека» через их прославление в современной архитектуре, верил Гидион. 

Издание 1954 года, Harvard University Press 

Досталось и современникам: основная масса книг по истории архитектуры была названа «не имеющей значения», поскольку не обращала внимания на истоки, тогда как, согласно Гидиону, великие проекты инженерной мысли XIX века были предшественниками «современного движения». Он отделил «совокупные основные факты», поскольку считал, что «те тенденции, которые скрыты, затем неизбежно проявятся», от «транзитных» фактов, которые исчезнут со временем, то есть от сомнительного метода, который мешал реконструкции более живой истории. Гидион использовал историю, чтобы нажать на болевые точки современности, – такой подход добавлял актуальности его книге. К примеру, окончательным предметом исследования (последние три главы) и его теории «пространство – время» стала популярная в 1930–40-х годах тема городского планирования. 

Переизданный и расширенный несколько раз главный труд Гидиона, который даже называли «Библией Гидиона», оказался настольной книгой для многих поколений студентов, современных архитекторов, урбанистов и архитектурных историков. А его призыв к восстановлению «интимности жизни» и чувства человеческого масштаба является сегодня, в эпоху роста мегаполисов и городской жизни, наиболее важным, чем когда-либо. 

Избирательный метод Гидиона не у всех нашел поддержку. Некоторые называли его пространственно-временную теорию запутанным заблуждением. Известный британский архитектурный историк Николас Певзнер, несмотря на восхищение Гидионом, написал в 1949 году, что метод Гидиона – это «грех историка». Сам Гидион, однако, горячо верил в «презентизм» истории. До объективности можно не дойти, зато можно обратить взоры на современные проблемы через призму прошлого, но без излишнего восхваления. Такой подход не обошелся без некоторых радикальных методологических последствий. Хронология и периодизация значат меньше, чем соотношение и взаимосвязь отдалённых периодов. Гидион жертвовал полновесным исследованием одной темы ради широкого обзора взаимосвязанных феноменов и отказывался от объективного труда ради страстной полемики. У него великие произведения соседствуют с анонимными объектами, фрагментарными вещами и различными артефактами, которые служат в качестве доказательств определённой теории. Как писал позже Гидион, даже ложка отражает солнце. Конечно, такой подход привёл к избирательному повествованию лишь с одной колокольни, зато риторической силы там было в избытке, особенно по отношению к историцизму XIX века. Как написал позже Льюис Мамфорд, Гидион должен считаться одним из пионеров культурологии в её современной междисциплинарной форме. 

Его следующая работа – «Механизация берет на себя командование» (Mechanization takes command) – стала «анонимной историей» индустриализации и механизации общества с апокалипсическим заглавием. Здесь Гидион покинул архитектурное поле и обратил взоры на то, как возрастающая рационализация нужд общества изменила сознание человека, привела к конфронтации человека с природой и самим собой. Книга, написанная в 1948 году сразу после Второй мировой войны, остается актуальной и сейчас. От взора Гидиона ничего не ускользнуло, как не ускользнуло и от механизации, начиная от рождения и домашней работы и заканчивая наиболее известными «колыбелями смерти» – чикагскими мясокомбинатами полного цикла (бойни вертикальной поточности, популярные в 1920–30-х годах). 

Историческая обложка 1948 года

Обложка 1969 года 

Примерно в то же время Гидион активно дискутировал на важную архитектурную тему о «новой монументальности», первое упоминание о которой прозвучало в 1943 году в его совместной статье «Девять вопросов о монументальности» (Nine Points on Monumentality), соавторами выступили каталанский архитектор Жозеп Льюис Серт и французский скульптор Фернан Леже. Гидион осознал ограниченность и бесплодность функционализма с точки зрения репрезентативной идиомы. Он искал «широкую» современную архитектуру, которая смогла бы стать выражением торжественной и общественной жизни. Это было особенно важно в свете послевоенной перестройки, когда старые институты общества претерпевали изменения. В это время Гидион остро чувствовал необходимость «символичной» архитектуры при отсутствии традиционных форм. Дебаты оказались сварливыми, перешли на обсуждение монументальной архитектуры фашизма и коммунизма... Однако монументальность означала нечто большее: поиск стойких символов и неизменность в обществе, находящемся при этом в постоянном состоянии потока. 

Гидион был, прежде всего, первым гуманистом, последовательно отстаивавшим свои позиции. В этом и заключена важность его творчества. Исследование общества и предметов материальной культуры, будь то архитектура или машина, было вызвано стремлением к естественному порядку, к органической истории, которая препятствовала бы непредвиденным обстоятельствам, переломам и эфемерности, что так свойственно современности и её изучению… Его работы 1950–60-х годов имеют отсылки к более поздним, чем в прежних трудах, временам: к античности, доисторическому искусству, к архитектуре Древней Греции, Рима, Месопотамии, Египта, к пещерной живописи Ласко. Здесь Гидион немного отошёл от прежних тем исследования, но всё же остался верен главной фундаментальной идее о конфронтации человека с окружающей средой.