Интернет-журнал о дизайне и архитектуре
25 апреля 2016 г.

Правила жизни Нормана Фостера

Сэр Норман Фостер – родоначальник стиля «хай-тек» в архитектуре, его зданиям присущи современные технологии, устойчивость (именно Фостер стал одним из первых развивать этот термин) и определённая сдержанность в облике. Публикуем избранные цитаты британского архитектора – о себе, о собственных проектах и о будущем архитектуры. 

В каком-то смысле я всё еще студент. В юности, когда я работал в муниципалитете Манчестера, я всё свободное время гулял по городу, рассматривая здания… Во время обеденного перерыва я садился на велосипед и ехал смотреть здания… И я по-прежнему, как в годы учёбы в архитектурной школе, люблю путешествия, люблю изучать здания и города.

В районе Манчестера, где я рос, было принято работать руками. Если ты хотел учиться – ты был не такой как все. У выходца из моего района было столько же шансов попасть в университете, сколько стать папой Римским. Я видел, как тяжело работали мои родители. Возможно, именно тогда и зародилась моя мечта менять жизнь через архитектуру и дизайн. С тех пор социальная ответственность для меня очень важна. 

Мой первый директор Джон Бэршоу в Манчестере, взглянув на моё портфолио из рисунков и скопированных чужих чертежей, сказал, что я подобен квадратному колышку, засунутому в круглую лунку. И дал мне отдельную комнату и первый проект. С этого момента моя жизнь изменилась. 

Меня вдохновляет очень многое. Иногда мне кажется, что я вижу больше, чем видят другие. 

Архитектор проектирует здания для настоящего, помня о прошлом и задумываясь о будущем, о котором, по сути, ничего не известно. 

Около 1970 года я заинтересовался планерами с высокими летно-техническими характеристиками. И однажды я совершил полёт. И с тех пор я стал просто одержим. Затем мне стало интересно летать на самолетах с двигателями, вертолетах, исполнять фигуры высшего пилотажа. Другими словами, полёты стали частью моей жизни на долгие годы вперёд. Полёт открывает перспективу, взгляд на природу, город. Помня о том, что вы увидели сверху, вы начинаете уважать природу, мыслить большими категориями. Сверху открываются такие вещи, которые нельзя ощутить на других уровнях. Это удивительно и очень важно. Мне хочется верить, что я как проектировщик достиг такого высокого уровня проектирования и точности в передаче идеи именно благодаря этому парению высоко в небесах, когда порой надеешься только на силу природы… Кроме того, для меня как урбаниста очень важно особое измерение – более совершенное, чем просто чертежи. Это как макеты – незаменимая вещь в процессе проектирования. И когда вы парите в небесах, то, что вы видите, в каком-то смысле похоже на архитектурные макеты: дома, земля, природа. И этот макет говорит о многом.

Я думаю, что нужно возвращаться к истокам технологий. Всё, что было интересно в прошлом, являлось передовой технологией времени. Это верно для архитектуры и сегодняшней жизни. Мы всегда пытались расширить границы, и этот вызов человеческого духа заставлял искать и создавать места, которые улучшают качество жизни. 

Эта общность, единение архитектуры и природы лежит в основе миропорядка. Хотя мы начинаем с идеи создания выразительного объекта и осуществления его с помощью высоких технологий, главное – это его интеграция с природой. Если хотите, это можно назвать холизмом или природной синергией. Полагаю, именно в этом и заключается настоящее поэтическое измерение архитектуры. Может быть, подобно музыке, в этом заключается её предназначение.

В 1970-х годах мы продвигали идею экологической архитектуры – зданий, которые будут потреблять меньше энергии, меньше загрязнять природу, мягче воздействовать на окружение. На самом деле эти проекты оказались нереализованными, но они заложили фундамент для идей и зданий, которые оказались востребованы в будущем.

Чтобы быть архитектором, нужно быть оптимистом, нужно верить в будущее. И тогда всё возможно. Я верю, что существуют и серьезные вызовы, и чудесные возможности. Конечно, сейчас мы переживаем энергетический кризис, кризис, связанный с загрязнением окружающей среды, глобальное потепление. И здания вносят в это свой вклад, потребляя около 50% энергии, остальное потребление приходится на транспорт и инфраструктуру. Всё, что поможет снизить это потребление и улучшить качество жизни в городе, – это хорошо и возможно. 

Штаб-квартира Willis Faber and Dumas в Ипсвиче (1975) – это в определённом смысле радикальное здание, предвосхитившее информационную революцию ещё до того, как появились её первые признаки. Доступность всех этажей, огромные пролеты, центральное общественное пространство, атриум – всё это было абсолютно радикально и революционно для середины 1970-х годов, тогда как сейчас это является стандартной практикой. 

Мы всегда создавали компоненты, детали для конкретных зданий. В Willis Faber – потолки, эскалаторы и полы. Это стало традицией, которая сложилась из экспериментов в ходе работы над разными проектами в течение многих лет. Сейчас разница в том, что индивидуальный изготовитель приходит к нам и просит придумать ему элементы дверных ручек, стеновую и потолочную системы, вместо того чтобы заказать у нас проект здания. 

Прежде чем что-либо строить – слушайте городпрежде чем что-либо сносить – слушайте сердце. 

Сегодня на архитекторе лежит та же ответственность, что и раньше. Но разница лишь в том, что раньше архитектор ассоциировался с каким-то конкретным зданием, а сегодня его роль сменилась в область инфраструктуры, которая стала новым полем для критического осмысления. Архитектору нужно быть более вовлечённым в создание общественного пространства. Конечно, здания играют очень важную роль, не меньше, чем раньше, но именно комбинация между инфраструктурой и архитектурой приобретает новое значение и определяет устойчивое развитие окружающей среды. Это новый вызов будущего, потому что сегодня всё является продуктом проектирования, ничто не появляется случайно. 

При работе над Swiss Re мы сделали компьютерную модель «виртуального воздушного тоннеля», чтобы протестировать воздушные потоки, проходящие вокруг здания и через него. Это имело основополагающее значение по двум причинам. Во-первых, надо было понять воздействие воздушных потоков на столь высокую структуру. Во-вторых, следовало проверить эффективность стратегии естественной вентиляции здания. Эти исследования также показали, что аэродинамическая форма небоскреба улучшит ветровые условия в округе. 

Мост Миллениум через Темзу – стрела света, рассекающая реку. 

На банкнотах Гонконга есть изображение штаб-квартиры банка HSBC. Для меня это очень значимо. 

Дизайн – это не только технологии и продуктивность. Полагаю, что дизайн – это результат и интуитивного взгляда, и математической формулы. 

Для меня архитектура обогащает душу, обостряет чувства восприятия. На физическом уровне ты можешь всё просчитать, измерить. Но внутренние чувства невозможно измерить, но ты знаешь, что это движет тобой, окрыляет тебя. 

«Сколько весит твоё здание?» – как-то спросил меня Баки Фуллер о центре изобразительных искусств «Сейнсбери» (Sainsbury Centre) в Восточной Англии. Через неделю я знал ответ: 5328 тонн. Выяснилось, что огромные массы приходятся на самые примитивные части строения, на бетонный фундамент. Любопытное открытие. Баки всегда провоцировал себя и других, бросал вызов себе и окружающим. 

Я убеждён, что инфраструктура пространства, коммуникации и общедоступность – это то, что скрепляет строение воедино и гораздо важнее отдельно взятого здания.

Мастер-план всегда занимает центральное положение в нашей работе. Он является ядром нашей практики с 1960-х годов, начиная с совместной работы в бюро Team 4, когда мы сделали мастер-план для Wates Housing (1965) в Суррее. Офис Willis Faber, проект в Ниме, да и другие объекты – все они сделаны с мастер-планами по развитию окружающей среды. В Дуйсбурге – по перестройке промышленной части; в Ниме – по созданию пешеходной зоны. 

Я думаю, что будущее формируется в результате освоения прошлого и развития современных технологий. Использование их на благо, что расширяет границы. Вы в некотором роде пытаетесь предвосхитить будущее, проектируя жизнь этого здания, которого сегодня ещё нет. Другими словами, вы пытаетесь предвидеть перемены, не имея точного представления, какими они будут. И это касается очень многих наших зданий, которые доказали, что способны быть впереди времени, предвосхищать перемены. 

Две темы будут наиболее важны для будущих растущих городов. Первая – роль общественных пространств. Вторая – запрос на более экологически ответственную архитектуру. 

Не существует технологических барьеров для возведения устойчивой архитектуры, одни лишь политические. Архитектура будущего может стать архитектурой настоящего. 

Санкт-Петербург – благородный город. Если посмотреть на него с точки зрения градостроителя, вы увидите, как важны в нём связи и общественные пространства и их соотнесённость с рекой. Мы видим прекрасные здания, дворцы, памятники – всё это великолепно. Но то, как вы перемещаетесь по городу, служит еще и серьезным напоминанием о важности планирования, о значении инфраструктуры. 

Порой меня словно затягивает рутина, хочется уйти от всего, отдохнуть, покататься на велосипеде, поразмышлять, и тогда ко мне приходит верное решение. Мои душевные терзания успокаиваются, когда я позволяю себе расслабиться. Но лучше всего мне помогает плодотворная работа. 

По материалам интервью для изданий Architectural Record (1999), Quantrill M. «Norman Foster studio» (1999), Harvard Business Review (2011), BBC News (2000), Foster N. and Jenkins D. «On Foster... Foster on» (2000), для документальных фильмов «Сколько весит Ваше здание, мистер Фостер?» (2010) и «Высота. Норман Фостер» (2010), в рамках лекции TED (2007). 

Читайте также:

Правила жизни Захи Хадид: личные и архитектурные 


Текст: Кузнецов Павел

Комментарии

Оставить комментарий:

Оставить комментарий могут только зарегистрированные пользователи.

Другие статьи

20 декабря 2019 г.
2 августа 2019 г.
8 апреля 2019 г.
1 февраля 2019 г.
17 января 2019 г.
© 2010—2020 Berlogos.ru. Все права защищены Правовая информация Яндекс.Метрика design Создание сайта