Керамические фасады: дом из глины и огня

Отбросив палку-копалку, Человек уже разумный, но еще не очень цивилизованный взялся лепить из глины товары народного потребления. По заявлению дотошных археологов, керамика, возможно, самый первый материал, созданный хомо сапиенс. 

Керамика, при всей ее тонкой душевной организации, предмет двуликий, если не сказать, двуличный. В предметах быта она — само изящество и уютная основательность. В сооружениях бытия, то есть в архитектуре, — вдруг являет характер прозаического завхоза. Типовой современный фасад, выложенный керамической плиткой, меняет здание и визуально, и идеологически. Зачастую керамические стены так и напрашиваются на табличку типа «Закрыто на дезинфекцию». Непроницаемая стерильность и унылая казенщина. 

А ведь керамическим фасадам была предначертана совсем иная судьба. Купола-галактики ослепительных иранских мечетей восьмого века, выложенные керамической мозаикой. Их живые, вибрирующие цветосочетания рождали объемы четвертого измерения и замедляли время. 

Португальские изразцы «азулежу» и испанские «асулехос». Масштабные полотна-пазлы цвета райских облаков и кобальта на фасадах превращали соборы в филиалы небес. А  жмущиеся друг к другу дома Порто и Лиссабона и по сей день жизнерадостно бликуют на солнце разноцветной глянцевой плиткой. И это очень идет их однообразной геометрии и неряшливому виду пирата на пенсии. 

Даже щедрое на витиеватый декор ар-деко признало за керамической плиткой право одевать фасады. Самодовольно лоснящийся фаянсовыми стенами  парижский Ceramic Hotel — пример того, как плиточный фасад неожиданно наделяет здание  небрежным шиком и томностью. 

А отчаянные вольнодумцы — здания Антонио Гауди своими керамическими стенами-панно рассказывали о красоте жизни странствующего художника и городского сумасшедшего. 

Основатель новой венской школы, архитектор-раскольник из «Венского сецессиона», Отто Вагнер в конце девятнадцатого века поселил в Вене свой знаменитый Майоликовый дом (Majolikahaus). 

Скупость линий и тоскливая «многооконность» доходного дома в обрамлении глазурованного керамического фасада зазвучали гармоничной, яркой ритм-секцией. Хотя сам Отто Вагнер использовал керамическую плитку скорее из соображения практичности, нежели для сотрясения имперского архитектурного порядка. 

Чуть позже, после пришествия архитекторов-пуристов, плитка во внешней отделке была признана вычурным излишеством и оставлена на складах истории. И лишь в середине двадцатого века плитка вырвалась из приватных, гигиенического назначения помещений на волю. В 1957 году архитектор Йорн Утзон не побоялся сделать керамическую плитку внешней обшивкой своего космического парусника — сиднейского оперного театра. 

А в 60-х годах другой проповедник органической архитектуры, «отец северно-европейского модернизма» Алвар Аалто превратил здание Seinajoki Town Hall в фантастическую бункер-субмарину, влажно блестящую своим плиточным фасадом. 

Современные архитекторы лихо смешивают декоративный потенциал керамической плитки с минималистской эстетикой, абстрактными формами и непременным включением проекта в местный контекст. Как пример — отреставрированный Museum der Kulturen в Базеле. 

Построенный еще в девятнадцатом веке, музей обзавелся новой крышей, покрытой шестиугольной трехмерной плиткой штормового серого цвета. Сознательно вторящая формам средневековых крыш соседских зданий, эта плитка словно вибрирует при ярком солнечном свете, показывая «кузькину мать» сонному швейцарскому градостроительству. 

Керамическая плитка способна образовывать гомогенную структуру поверхности, скульптурную и эмоционально жесткую. Как в Jewish Community Centre в немецком Майнце, еврейская община которого была жестоко истреблена нацистами во время войны. 

Благодаря рифленому плиточному фасаду, центр превратился в нон-конформистское здание с характером вечного борца за свободу. В геометрическом разбросе объемов абстрактно зашифровано слово Q´dushah, на иврите означающее «святость» или «освещение». Глянцевая керамика цвета бутылочного стекла и несговорчивая зазубренность силуэта, кажется, рассказывают историю о драме человеческой жизни, выборе и надежде. Хотя архитектор проекта Мануэль Херц буднично заявляет: «В использовании  керамической плитки нет никакого символизма. Просто этот удивительный материал потрясающе играет со светом».  

При всей своей видимой одномерности, плитка из керамики может сложиться в фасад-перевертыш, оптическую обманку. Такой, к примеру, каким повезло обзавестись зданию начальной школы CEIPв окрестностях Барселоны.  Известный керамист ToniCumellaпридумал для этого проекта сотовую обрешетку из плиток, одновременно и тепло-коралловыми, и прохладно-зелеными. 

Тот же эффект анимированного плиточного фасада оживляет здание лиссабонского океанариума. Сквозная и «глухая» плитка-чешуя — отличный камуфляж для этой чудо-рыбы в стиле кубизм.  

Говоря о «живом» керамическом фасаде, мало найдется конкурентов испанскому Ushuaïa Ibiza hotel, чьи извилистые стены сложены из «сырых» керамических стеллажей для винных бутылок. Брутальный ход, не лишенный изящества. Эта чрезмерно «ноздреватая» плитка оказалась идеальной базой для вертикального сада. Получилась ироничная и убедительная аллюзия на тему традиционных испанских патио. 

По сути, керамический фасад — это возвращенное зданию право на тактильную связь с землей, водой и огнем. Даже являясь оболочкой железно-бетонной конструкции, керамика поддерживает хрупкую и необходимую связь любого дома с природными стихиями и живым дыханием планеты.